СОСНОВСКИЙ Гавриил Георгиевич (1892-1981). Общественный деятель. Лесовод. Охотовед. Эксперт-кинолог Первой категории. Родился в городе Нарва. Окончил Петербургский Лесной институт (1914). Участник I мировой и Гражданской войн. Зверовый охотник, медвежатник. С 1926 г. жил и работал в Карелии, в лесном хозяйстве. С 1927 г. лесничий в Пудоже, в Водлозеро-Ильинском лесничестве. Работу лесничего сочетал с деятельностью председателя правления кооперативного товарищества охотников. В лесных районах Карелии (Пудож, Повенецкий) произошла вспышка поголовья медведей. Звери терроризировали местное население. В 1927-1928 гг. был объявлен конкурс на отстрел опасного хищника, с целью снизить его поголовье. Став участником конкурса по отстрелу черного зверя, Г. Сосновский выиграл его, отстреляв 13 медведей. С 1932 г. работал охотустроителем в Большеземельной тундре, затем охотоведом и директором охотничьих хозяйств в Якутии, Иркутской, Новосибирской, Томской и Тюменской областях. Активно занимался охотничьим собаководством, зверовым лайками. С 1956 г. занялся литературной деятельностью. Член тюменского отделения Союза журналистов (1959). В 1959 г. издал сборник охотничьих рассказов, затем опубликовал книги: «По медвежьему следу» (Петрозаводск, 1970), «Таежные тропы» (М., ФиС., 1976). После выхода на пенсию (1956), долго жил в поселке Уват, Тюменской области, последние годы жизни – в Тюмени. Широко публиковался в местной печати.
Лайка издавна применяется на охоте в таежной зоне Европейского Севера, Сибири и на Дальнем Востоке.
Практика охоты с лайками показывает, что эти собаки могут специализироваться или на зверовой охоте, объектами которой являются медведь, рысь, росомаха, лось, кабан, барсук, или для охоты на пушного зверя - соболя, куницу, выдру, норку, колонка, горностая, белку. С помощью лайки весной успешно разыскивают волчьи логова и уничтожают волчьи пометы.
Характер молодой лайки определяет ее будущую специальность. Некоторые упорно не обращают внимания на белку и других мелких пушных зверьков и на птицу, но охотно и смело идут по свежему следу крупного, даже неизвестного им зверя: настигнув, они начинают азартно облаивать зверя, пока на их зов не подоспеет охотник.
Другие ищут и облаивают белок и других мелких пушных и норных зверьков, боровую птицу, но боятся медведя, лося, кабана, рысь и росомаху. Редко, но встречаются универсальные собаки, идущие за любым мелким и крупным зверем, за боровой и водоплавающей птицей.
Если охотник намерен охотиться за лосем, медведем, кабаном, то ему следует отучать лайку от поиска и облаивания боровой птицы, норных и пушных зверьков, не стреляя их и наказывая собаку. Настоящая зверовая лайка не обращает внимания на эту "мелочь", сосредотачиваясь на поиске крупной добычи.
Многие промысловые охотники не отучают своих лаек от поиска и облаивания пушных зверьков и боровой птицы. Но если собака во время охоты за ними атакует и остановит лося или медведя, загонит на дерево рысь или росомаху, то охотник станет ценить такую помощницу еще больше. Однако охота с такой лайкой на крупного зверя будет носить случайный характер, потому что, облаивая мелкого пушного зверя или птицу, она будет настораживать и отпугивать копытных или хищных зверей.
Приучать к охоте лайку следует с шести месяцев, а по крупным копытным и хищным зверям - с двух лет. Лайка в любом возрасте не потеряет своего хозяина в тайге, отлично ориентируется в окружающей обстановке, всегда знает, где находится ее хозяин.
Рост лайки должен быть не ниже 50 см, а для охоты по крупному зверю - 58-60 см, чтобы она могла работать по глубокому снегу. У нее должны быть сильные, хорошо развитые сухие ноги и лапы с не распущенными, а крепко сжатыми пальцами, иначе при работе по мерзлому грунту или по снегу с настом собака быстро выходит из строя.
Крупный рост, быстрота бега, выносливость и сильный, звучный голос - основные качества зверовой лайки. Помимо этого, она должна иметь отличное верховое чутье, быстрый, широкий поиск, сильно выраженную страсть к охоте. Все эти качества развиваются у собаки при практической работе в тайге.
Если лайка находится со щенячьего возраста в сельских условиях, часто бывает в лесу, то она значительно раньше и быстрее развивает свои охотничьи способности и инстинкты, которые заложены в ней природой.
Для успешной охоты за лосем желательна лайка, которая преследует убегающего зверя молча, обходит его стороной, а затем появляется перед ним и быстро останавливает зверя. Такие лайки встречаются крайне редко: идти с лаем вслед за уходящим зверем заставляет их врожденный инстинкт. Но если лайка гонит зайца молчком, то из нее может получиться хорошая лосятница. В тайге она чует лося издали, подходит к нему тихо, начинает облаивать осторожно и редко, постепенно учащая лай и усиливая голос. Лось постепенно привыкает к лаю и собаке, остается на месте, и охотник может скрытно подобраться к зверю на верный выстрел.
Если же собака кидается на лося с ходу с громким, азартным лаем, то этим она пугает его и он обращается в бегство. Лось может уйти далеко; охотник не услышит собачьего лая, а по черной тропе разбирать следы зверя нелегко, да и осенние дни коротки. В охоте на лося лучше применять одну лайку. Иногда целая семья лосей остается на месте, осваиваясь с ее спокойным ритмичным лаем и вежливым поведением.
Лайка, работающая по боровой птице, должна не пугать, а заинтерсовывать своим поведением птицу. Облаивая глухаря или косача, собака не должна вставать на задние лапы, опираясь на ствол дерева, и царапать его когтями, так как в этом случае птица немедленно улетит.
При охоте на ходового медведя отличной медвежатницей считается такая лайка, которая способна одна, без помощи других собак, атаковать зверя и жестокими хватками сзади заставить его обороняться и прятать свой зад за первым попавшимся выворотом, толстым пнем или деревом. Иногда атакованный лайкой медведь успевает забраться на дерево. Раненого зверя собака преследует с лаем и охотнику легче перехватить его на петлях, ориентируясь на ее голос, особенно, если медведь скрывается в густых зарослях.
Настоящая лайка-медвежатница обладает особой злобой к медведю, отчаянной смелостью и ловкостью, увертываясь от его могучих когтистых лап при попытках поймать ее. Такая борьба для одной лайки чрезвычайно трудна и опасна, потому что медведь тоже отличается большой подвижностью и увертливостью, особенно когда обозлен болезненными хватками собаки или ранен. Если у охотника есть вторая лайка-медвежатница, то атаковать и посадить медведя на месте им значительно проще и менее рискованно.
Когда злобная и смелая собака обнаружит берлогу при глубоком снеге, хозяину прежде чем охотиться на зверя, следует отозвать ее и, взяв на поводок, привязать покрепче к дереву. Если он этого не сделает, то рискует потерять ее: в присутствии хозяина лайка становится отчаянной, может ринуться в схватку с медведем в его логово и погибнуть. Мне известны два таких случая: у промыслового охотника ханта Тимофея Тарлина лайка атаковала спящего зверя в берлоге и, увидев подходящего хозяина, кинулась в логово, из которого обратно уже не вышла. На следующий день Тарлин с двумя товарищами застрелили вышедшую при подходе к берлоге крупную медведицу, а затем нашли в логове труп собаки.
Об аналогичном случае мне рассказывал уральский медвежатник Махоткин. Его лайка, заскакивавшая в чело берлоги, была убита ударом могучей лапы зверя.
Встречаются лайки, которые не боятся медведя, азартно атакуют его, хватают за гачи, а остановить, посадить зверя на месте не могут, и он, преследуемый собакой, ходит по тайге, делая круги и петли, стремясь оторваться от нее. Такая собака не может задержать и посадить на месте медведя лишь потому, что она имеет неправильный прикус и не способна делать болевые хватки, а только теребит зверя за шерсть и набирает ее полную пасть.
Узнать настоящую лайку-медвежатницу можно лишь на охоте при одиночной и самостоятельной работе по зверю. Если собака не проявит должной смелости, энергии и злобы, а лишь облаивает зверя издали, то охотнику придется перехватывать его на петлях и кругах, ориентируясь на голос собаки. Такая охота не доставит той радости, какую ощущаешь при смелой, отчаянной борьбе лайки со зверем, превосходящим ее во много раз и ростом, и силой.
Вот как описывал охоту на медведя с двумя лайками известный на Урале лесничий-медвежатник Ф.Ф. Крестников в журнале «Уральский охотник», издававшемся в двадцатых годах прошлого столетия в Свердловске (Екатеринбурге).
«Был ранен с лабаза большой медведь, который оставил за собой кровяной след от раны в шею. Медведь ушел около трех верст и залег в болоте. Пущенные по следу Полкан и Енотка быстро нашли его и так обработали, что еще за версту было слышно, как рявкал медведь. Когда мы подошли, глазам нашим представилась дикая, но не лишенная оригинальной красоты картина. Большой бурый медведь, разъяренный раной и собаками, вертелся с бешенным ревом, с налитыми кровью глазами в какой-то дикой пляске. Движения его и собак были так стремительны, неожиданны, что взор не успевал охватить все детали живой картины. Полкан все время определенно рвал задние ноги медведя, Енотка же вертелся как бес и успевал не раз укусить шею, морду и уши. Несколько раз я думал, что он погиб, но Енотка все как-то благополучно вывертывался. Когда медведь был убит, то собаки настолько угорели, что немедленно залезли по уши в воду».
Таков был в работе «в одиночку» и мой медвежатник Красавчик, в шестилетнем возрасте приобретенный мною у лесообъездчика, известного в Свердловске медвежатника, Степана Федоровича Щербакова. С этой лайкой, прожившей у меня более шести лет, я взял 13 медведей и 8 лосей. Красавчик останавливал и держал на месте медведя подолгу, ногда более суток, пока я, услышав его звучный неумолчный лай, не приходил к нему на помощь.
В 1932 г. из Карелии я ездил в Ханты-Мансийский национальный округ, чтобы приобрести пару породистых щенков от зверовых мансийских лаек. В поселках, расположенных по берегам Иртыша и Оби с оседлым национальным и русским населением, уже в то время редко встречались типичные породистые лайки. В основном преобладали метисы мансийско-хантыйских, коми-мансийских и коми-хантыйских собак, и вислоухие ублюдки от скрещивания их с другими породами и дворнягами.
Лишь в верховьях реки Конды мне удалось приобрести пару щенков в возрасте 2,5 месяца от разных производителей мансийских породистых лаек, которым я дал клички Тунгус и Тундра. С двухлетнего возраста я стал притравливать их к медвежьим следам, а на четвертом году жизни они стали настоящими медвежатницами и вполне заменили на охоте моих прежних лаек-медвежатниц.
Работали они и по мелким пушным зверькам по соболю и кунице, по боровой птице, выносили из воды застреленных уток. Мастерски ставили на отстой лосей.
Породистые лайки, одаренные высокоразвитым охотничьим инстинктом и страстью, способны совершенствоваться в работе по многим видам зверей и птиц и становятся поистине универсальными охотничьими собаками – верными друзьями и помощниками охотника.
При желании из них можно выработать отличных медвежатниц, лосятниц, способных остановить и задержать на месте зверя даже и в одиночку. Чистокровные лайки обладают для охоты на хищного зверя необходимой смелостью, злобой и увертливостью.
В последние годы лайки все больше и больше завоевывают внимание любителей спортивной охоты. Их используют для охоты по взматеревшим лесным птицам – тетеревам и глухарям, причем при более длительном сроке охоты, чем с легавой собакой. По окончании охоты по перу охотник-спортсмен может переключиться на промысловую охоту на норных и пушных зверьков.
Никакая другая порода охотничьих собак не доставит охотнику-любителю такого эстетического наслаждения своей работой на охоте, как породистая охотничья лайка.
Эту неприхотливую в пище, выносливую, смышленую и красивую своей изящной звериной внешностью породу собак в суровых условиях таежного зимнего промысла нельзя заменить никакой другой породой. Только с лайкой охотник добудет дикой ценной пушнины в несколько раз больше, чем с помощью различных ловушек и капканов, а при сочетании этих обоих видов охоты он всегда значительно перевыполнит свою сезонную норму добычи пушнины.