Когда первый раз смотришь на филигранную державную Шапку Мономаха на которой играют холодным блеском драгоценный камни первого класса - рубины, бриллианты, сапфиры, поблескивает жемчуг и желтым огнем "горит" золото, то на первый взгляд соболий мех кажется несколько не к месту. Зачем на ней мех, и почему соболий?
Много, очень много воды унесли реки, с тех пор как искуснейшие мастера сотворили этот драгоценный головной убор, символ державной власти Великой России.
Снова подходишь к шедевру, всматривается в грани драгоценных камней, золотую чеканку, блестящий, темный соболий мех и ощущаешь какую-то магическую силу, исходящую от этого древнего символа мощи, власти, величия.
В старину (несколько веков назад) можно было купить корову, кольчугу, саблю, коня за "куны" - куньи шкурки, а сдачу получить "белами" - беличьими шкурками.
Деньги на Руси стали чеканить еще в десятом веке, но на протяжении вплоть до XVII века дорогие, небольшие по размеру, шкурки ценных пушных зверьков служили торговым эквивалентом. Например, у народности манси в середине XIX века шкурки белки считались копейкой, сто штук - рублем. И даже после перехода от "меховых" денег к металлическим, "монетные" деньги называли по-прежнему - "куны", "резаны", "мордки", "белы".
Мехами награждали за заслуги перед Отечеством. За воинские доблести два разведчика Павел Одинцов и Федор Елизарьев в 1613 году были "жалованы" сорока шкурками куниц каждый. Всем уходящим в отставку из казачьего войска вместе с другими наградами, от имени государя из царской казны выдавали меха. Казачий полковник поощрялся сорока шкурками соболей по цене сто рублей, кроме того, он получал две шкурки на шапку стоимостью двадцать рублей. Есаул получал сорок шкурок соболей по цене пятьдесят рублей и на шапку две по цене десять рублей. Рядовой казак получал на шапку две собольи шкурки стоимостью пять рублей.
Во все времена у всех народов мира меха, ценились очень высоко.
Известный биолог, ученый, человек, сделавший исключительно много для восстановления и развития пушного промысла П. А. Мантейфель говорил: - "…в чем же ценность шкурок пушных зверей? Почему такой большой спрос на эти шкурки? Прежде всего, шкурки почти всех наших пушных зверей обладают поразительной красотой. Вспомните темно-коричневую с серебристой проседью шкурку бобра с ровным, плотным волосяным покровом, белую как снег, шкурку горностая, темную, лоснящуюся и удивительно мягкую шкурку соболя, золотом отливающую на солнце шкурку лисицы, голубовато-серую шкурку белки, темную бархатную шкурку крота, все они удивляют и чаруют глаз превосходными оттенками и красками. Одежды, отделанные шкурками пушных зверей, приобретают дорогой, изысканный и роскошный вид.
Но красота - это не основное достоинство шкурок. Они обладают еще удивительным свойством - отлично предохраняют от мороза. Ни один материал неспособен так удерживать тепло, как пух зверей»".
Исстари Русь была богата мехами - соболь, куница, горностай, бобр, колонок, лисица, росомаха, рысь, норка, белка, волк, выдра, нерпа, калан, котик, каракал...
В "медвежьих" углах, в глухой, дремучей, непроходимой тайге, в холодных, негостеприимных, суровых горах, в студеном северном море, в безводных с колышащейся зыбью барханов, пустынях, в бескрайних степях мужественные, молчаливые, бородатые промышленники добывали "мягкую рухлядь" - основу экономики и материального обращения - то есть деньги.
Это сейчас термин "мягкая рухлядь" потерял свой истинный смысл, трансформировался во что-то бросовое, ненужное.
Меха собирали как дань. Ими расплачивались с иностранными купцами как валютой. Царская казна XVI-XVII веков обладала несметными запасами ценных мехов. "Мягкую рухлядь" добывали для казны тысячи людей и сотни обозов везли ее в столицу.
Если в 1589 году подать мехами платили две тысячи сибиряков, которые поставили государству 18 640 собольих шкурок, то в начале XVII века только в семи уездах Сибири ясак (дань) сдавали в два раза большее количество охотников и их добыча была вдвое больше. И уже не случайным видится соболий мех на державной Шапке Мономаха.
Охота на пушного зверя двигала людей на освоение огромных территорий, стимулировала торговлю, промыслы, влекла за собой строительство крепостей (острогов) и других поселений. Охота явилась локомотивом многих географических и биологических открытий, помогла развить международные связи, способствовала укреплению государства.
"Прорубив тропу", со временем превратив ее в "столбовую дорогу", русские проникли в Сибирь. Вот как описывает местное население землепроходец Федор Товтыгин: - "…самоеды живут по морскому берегу, и страна их называется Монгомзеей (Мангазея). Пищей им служат мясо оленей и рыба. Они проворны и отлично стреляют (из лука); они ездят на оленях и собаках, а одежда у них из собольих и оленьих шкур. Других товаров, кроме соболей у них нет. За этим народом, обитает другое племя с теми обычаями, но другой язык. Товары у них - соболя, белые и черные лисицы и шкуры оленей".
Проникая вглубь Сибири, русские строили остроги-городки. Это были казаки и промышленники и так называемые "гулящие люди" (вольные, не обремененные тяглом). Срубив острог, зимовали и шли дальше. Царь возлагал на казаков - землепроходцев сбор ясака с местного населения. Ясак обычно собирался пушниной, главным образом соболями. При недостаче соболей, их разрешалось заменять другими мехами, по определенному расчету.
Когда русские проникли в район Мангазеи (бассейн реки Таз), несметные богатства новых земель потекли в российскую казну. Хлынувшие сюда сотнями промышленники собирали в первой половине XVII века всеми дозволенными и недозволенными способами ежегодно десятки тысяч собольих шкурок (иногда более 100 тысяч).
Торговым людям разрежалось закупать в Мангазее пушнину при условии уплаты государевой десятины со всей добычи и держать при себе "запасы и всякое съестное" (для себя и на продажу), кроме "заповедных" товаров: воинского снаряжения, оружия, железных изделий и вина. Если же у торговцев находили "заповедные" товары, все их имущество отбиралось в казну.
В 1621 году в казну поступило 13 000 соболей. "Мягкая рухлядь" истощалась. Местные охотники уходили на восток от сборщиков ясака. За ними шли сборщики налогов и промышленники, искавшие новые "угодные места" и новые "ясачные землицы". Уже в 1607 году была основана новая "Мангазея" (Туруханское зимовье).
По сибирской тайге шли напролом, до конца, "а может быть и нет у ней конца?" Сибирская тайга это лес и горы без начала и конца. Таинственные непроходимые леса скрывают ее внутренность, а топкие болотистые кочковатые пади заграждают путь любознательно путешественнику. Сплошное дремучее бездорожье. Дикий девственный таежный лес.
Привыкшие к этому зеленому аду сибирские промышленники бродили по бескрайнему лесному царству, по рекам и едва заметным промышленным тропам, пробитым чудью и диким зверьем. В этих непроходимых дебрях, сплошной чаще леса, в этих неприступных местах скрывалась большая часть сибирских зверей, так называемая "мягкая рухлядь".
Сибирские охотники (пришлые и местные) так же как и их древние предки добытчики промышляли пушнину и зверя теми же орудиями охоты. Их "инструментами" были древнейший лук со стрелами, рогатина, деревянные самоловы.
На охоте с луком применялись наконечники стрел с тупым концом и с наконечником в виде шарика. В Древней Руси такие стрелы назывались "томарами стрельными". Их использовали на охоте на лесных птиц и особенно пушных зверей, лазающих по деревьям. Они не пробивали шкурку и не замазывали кровью ценный мех, кроме того они не втыкались в ствол дерева, не застревали и охотнику не приходилось забираться на высокое дерево, чтобы вытащить стрелу вместе с добычей. "Томары стрельные" для охотника, были в самый раз при охоте в густом дремучем сибирском лесу.
Черканы, пасти, кулемки, хваты, тенеты, шатры, вентери, рукавчики для отлова колонков, горностаев, соболей, башмаки, кляпцы, самострелы, петли, ловчие ямы, кряжи, плашки, рожны на волка и росомаху и тяжелые, громоздкие из толстых бревен-щемихи и сибирские жомы на медведя устанавливали на специальных тропах-путиках, на них промышленники оборудовали сотни стационарных, давящих самоловов.
Эти самоловы изготавливались из подручного материала - бревен, плах, камней прямо на месте. Сибирские промышленники, используя свой опыт и опыт древних охотников, совершенствовали свои орудия лова. Кулемка, к примеру, широко применяемая зверовиками, была известна с времен неолита.
Некоторые самоловы требовали больших физических затрат для их создания, таких как ловчие ямы, щемихи, сибирские жомы, или амбарчики для прикормки и ловли соболей. Требовалось "городить огород" то есть забор, рыть, и окантовывать яму тонкими бревнами, тщательно маскировать летом лесным хламом, а зимой снегом.
Промысловая охота была очень разнообразной. Но венцом ее справедливо считали охоту на соболей. Любой промышленник, добывая белку, горностая, колонка, лисицу мечтал добыть соболя.
Для добычи соболей широко использовали амбарчики, куда выкладывали привалу. Эти амбарчики, с внутренним объемом около 1м3, рубили из бревен в лапу или охряпку (как рубят сруб для избы). Потолок делали из плотно подогнанных бревен, рядом валили на половину подрубленное дерево; своим стволом оно равномерно придавливало все бревна потолка, не позволяя медведю или росомахе разломать сруб.
В амбарчике проделывались отверстия, через которые соболь проникал вовнутрь к приваде. Зимой по снегу от амбарчика пробивались несколько троп на несколько сот метров в длину. На них устанавливались (поперек тропы) кулемки или кряжи. Идя по тропе, соболь переходил через самолов и ловился.
Многие поколения людей в Сибири жили пушной охотой, пушной торговлей, и пушным ремеслом (выделка мехов, шитье меховых изделий).
Еще в древние времена в Египте искусство обработки и выделки шкур было обычным занятием. У египтян его заимствовали древние римляне. В те времена люди не знали химии и обходились подручными материалами. Применяли желуди, чернильные орешки, кору сосны, ольхи, гранатового дерева и обязательно поваренную соль.
Летописи донесли до нас как в X-XI веках на Руси из собольих и куньих шкурок шили шубы и одеяла для знатных вельмож, а в XII веке были очень популярны беличьи и медвежьи шубы (видимо из пестунов).
В более поздние времена бобровые шкуры вычесывали, волос и пух вывозили во Францию, где из них изготавливали касторовые шляпы ("кастор" в переводе с латинского языка - бобр).
Головы лошадей в запряжках украшали хвостами волков, лисиц и даже соболей. Из шкур бобра делали тулы (колчаны) для стрел и налучья для луков. Барсучьи и волчьи шкуры использовались при изготовлении щитов и шлемов. "Барсуками" обтягивали хомуты, ими обивали сундуки.
В 946 году великая княгиня Ольга пошла войной на древлян. Осадила крепость Искоростень (жители ее убили князя Игоря). Древляне спросили: - "Што ты хочеши у нас? Ради даем медом и скорою" (славянское слово скорье означало мех, пушной товар). Из века в век мастера "скоры" (скорняжное ремесло) одевали и обували людей, украшали их быт.
В середине XVII века в Москве трудилось 64 скорняка, 63 шапочника, были и шубники и пушники и бобровники. Мягкая рухлядь из Сибири шла в столицу валом и мастеров явно не хватало.
Эталон прочности, носкости, равный 100% принадлежал в старину? принадлежит и сейчас меху перечни - выдре и калану - морской выдре. За выдрой следуют: бобр, прочность 90%, норка 80%, соболь 55-60%, лисица 50, кролик 12%, заяц беляк 5%.
Меха с самой прочной "ноской" мездрой не всегда самые "теплые". Наоборот, самые теплые меха с самой слабой мездрой, например, мех зайца беляка, самый теплый. Следует признать, что эти эталоны весьма условны. Все зависит от срока добычи, состояния зверя, качества съемки и первичной обработки шкуры.
В старину золото и "мягкая рухлядь" по своей значимости находились на одной "ступеньке". Правда золото не теряло своих качеств от времени и не повреждалось вредителями, как "мягкая рухлядь". Главный, самый большой враг пушнины - моль. В нашем климате насчитывается 14 разновидностей моли. Первые четыре особо опасные. Это меховая, платьевая, шубная и ковровая моль.
Моль откладывает яйца, из них вылупляются личинки, жрут мех, быстро растут и хорошо развиваются в темноте. На солнце они погибают. Поэтому первым способом борьбы с молью являлось проветривание меха, выколачивание, "просушка" на солнце один - два раза месяц. Выколачивали осторожно, поскольку от сильных и частых ударов волос ломался. Проблема сохранения пушнины - сложная вещь.