Много изменений претерпела гончая на протяжении истории человечества, много пород ее создавалось и исчезало, но неизменными оставались основные качества этой собаки: хороший рост, сильное сложение, отвага и злобность. Благодаря этим качествам гончая боролась со зверем, нередко превосходящим ее по силе и размерам, но что еще важнее, преследовала зверя с постоянной и частой отдачей звучного голоса, что давало возможность охотнику знать, где и как идет зверь, и определить место встречи с ним.
Корни, от которых пошла гончая, очень древние. Уже та собака, которую доисторический человек приручил и сделал своей помощницей на охоте, была сродни гончей. Она помогала своему хозяину в борьбе с хищными зверями и при добыче крупной дичи.
На первых порах собака, вероятно, работала совместно с человеком при непосредственных встречах со зверем, в дальнейшем же деятельность ее расширилась и, может быть, начав с преследования раненой добычи, собака стала привыкать к работе по следу и научилась гнаться за зверем, гнать его.
Представление о роли собаки на охоте несколько тысяч лет назад дают изображения на памятниках древнего Египта. Эти изображения дают основание полагать, что уже пять-шесть тысяч лет назад у египтян существовали породы охотничьих травильных собак, совмещавших функции борзых и гончих, т.е. работавших по следу зверя и ловивших его.
Для людей, интересующихся гончими, особую ценность представляют барельефы с изображениями охоты, найденные в 1845 г. англичанином Лэйярдом при раскопках дворца ассирийского царя Ашшурнасирапала II в городе Кальху, скрытом в холме Нимруд (недалеко от ныне существующего иракского города Мосула).
На этих барельефах, относящихся, по мнению ученых, к 884-859 годам до нашей эры, среди прочих охотничьих мотивов есть изображения охоты с собаками. На одном из барельефов дана картина травли дикого осла: четыре собаки настигли животное и вцепились ему в шею, в бедро, в плечи. Любопытно то, что эти собаки по своему сложению, по форме голов с висящими ушами очень похожи на наших современных гончих – такие же кряжистые, ребристые, костистые и сильные. Даже отлогое положение саблевидного хвоста (хочется сказать гона) точно такое же, как у нашей русской гончей. На барельефе, рисующем собак, ведомых охотниками на ременных поводках, опять изображены, как будто бы, гончие, которые лишь несколько грубее современных. Не известно, гнали ли эти собаки с голосом, но что они гнали по следу, это несомненно – осла собаки затравили и взяли без участия человека, который остался пока где-то за рамками барельефа.
Итак, уже почти три тысячи лет назад (а вероятно, и еще раньше) были собаки типа нашей современной гончей. Конечно, при внешнем сходстве эти ассирийские собаки несли службу далеко не такую, как наши гончие: они должны были либо ловить зверей, либо загонять их в тенета.
О таком же использовании травильных собак упоминает и Гомер (1 000-900 годы до нашей эры).
В древней Греции, где широко была развита охота с собаками на различных зверей, появились даже литературные кинологические труды. Первое, известное нам руководство по охоте, было написано в IV-V веках до нашей эры выдающимся древнегреческим писателем Ксенофонтом Афинским. Довольно значительное место в этом произведении уделено ведению породы (вязкам, щенности, щенению) охотничьих собак, воспитанию и охоте с ними. Судя по тому, что Ксенофонт говорит о следовой работе собак по зайцу, можно заключить, что их назначение уже тогда приближалось к роли, какую выполняют современные гончие, но собаки гнали зайцев в ловушки, а не под выстрел.
В другом «кинегетике» (руководстве по охоте), составленном историком и географом Аррианом во II веке нашей эры, рассказывается о следовой работе собак и наряду с этим о породах «вертрагов», т.е. борзых.
Следовательно, уже в эпоху Арриана травильные собаки дифференцировались на работающих по следу, близких к нашим гончим, и скоростных собак, борзых, «вертрагов» с назначением ловить.
С выходом на мировую арену новых народов, с развитием культуры и изменением жизни людей изменилось и назначение собак, подобных гончим. Так, в древнем Риме травильные собаки использовались в цирковых зрелищах, где с их помощью за день убивались сотни и тысячи зверей на потеху многочисленным зрителям. А у галлов за несколько веков до нашей эры уже существовала организованная псовая охота, подобная «островной» охоте русских помещиков: стая гончих набрасывалась в лесной отъем, чтобы выставить зверя из леса в поля на своры борзых.
В отличие от греков, которые охотились с собаками пешком, галлы и римляне применяли верховых лошадей, что делало их охоту еще более сходной с нашей псовой.
Наряду с галльской охотой, где четко разделялись функции гончих и борзых, в Западной Европе еще долго существовала охота с травильными собаками типа современной английской парфорсной охоты на лисиц.
Особенное развитие получила охота с гончими в Западной Европе в средние века, причем она имела преимущественно парфорсный характер. Первенство тут, по-видимому, принадлежало Франции, где было выведено много пород гончих, а также были широко распространены и борзые.
Очень серьезно занимались собаководством и англичане, уделявшие большое внимание, в частности, гончим.
Насколько совершенными стали гончие средневековья, можно судить по тому, что нередко одна стая сганивала и осиливала за один день трех-четырех оленей. При этом высоко ценилась и культивировалась верность гона, т.е. погнав оленя, гончие должны были гнать его одного, ни в коем случае не бросая его и не подменивая, даже, если гонный зверь проведет стаю через стадо других оленей.
Их французских пород, доживших до ХХ столетия (и, очевидно, претерпевших крупные изменения), Л.П. Сабанеев называет гончих: нормандских, артезианских (артуа), гасконских, сентонжских, пуатевенских, вандейских, фарфоровых арьежских, овернских. Среди этих собак были породы настолько крупного роста, что, пожалуй, не уступали в этом борзым. Например, сентонжские гончие имели высоту в холке до 77 см. Во Франции охотно скрещивали местные породы с английскими (фоксгаундом); известны англо-сентонжи и другие помеси. Так называемые гончие святого Губерта разводились в разных странах: во Франции велась белая разновидность, в Англии – чепрачная.
По мере роста населения, расширения городов, возникновения новых промышленных центров, сужения охотничьих угодий и исчезновения некоторых видов зверей охота с гончими в Западной Европе все более и более сокращалась и это, естественно, вело к уменьшению числа пород гончих.
Так сошла на нет некогда довольно распространенная гончая святого Губерта, исчезла английская оленегонная гончая (стеггаунд) и некоторые другие породы. Однако в Польше, Швеции, Финляндии, Швейцарии, Канаде, США и других странах создавались новые породы гончих.
Французские гончие для русских охотников не представляют особого интереса, так как они мало ввозились в Россию. Н.П. Пахомов называет лишь гончих породы артуа, бывших в охоте Кузнецовых, французских гончих Голицына, да англо-франко-русскую стаю Першинской охоты.
Першинская охота почти до 1917 г. использовала французских производителей. Так, в 1916 г. в Першино из Франции была привезена выжловка, названная «Затейкой» и записанная под № 124 во II части родословной книги собак Першинской охоты.
В советское время при ведении англо-русской, ныне русской пегой, гончей немногочисленные собаки, происходившие от Першинской англо-франко-русской стаи, не рассматривались как нечто особое, и их кровь быстро растворилась в общем потоке анго-русских гончих.
Роль французских гончих в формировании наших пород близка к нулю. Даже не известно, кровь какой именно французской породы попала в нашу русскую пегую гончую. В дошедших до нас документах Першинской охоты и, в частности, в книге ее руководителя В.П. Вальцова нет никаких указаний об этом, кроме общего названия «французская гончая».
Значительный интерес для нас представляют английские породы фоксгаунд и биггли.
Фоксгаунд – собака крупного роста, выведен и используется в Англии для парфорсной охоты на лисиц. Какой паратостью, силой и выносливостью должен обладать фоксгаунд, видно из того, что англичане требовали от него (конечно в стае) способности сгонять лисицу за 40-60 минут.
Фоксгаундов привозили в Россию, начиная с XVIII столетия. Они послужили материалом для создания англо-русской помеси, ставшей ныне русской пегой породой.
Фоксгаунд может служить примером изменчивости породы. Изображения фоксгаундов конца XVIII столетия характеризуют их как собак сухого, несколько борзоватого склада, с узкой вытянутой, тоже борзоватой головой. Во второй половине XIX века фоксгаунды стали внешне гораздо тяжелее, головы их укоротились и морды приобрели прямоугольные очертания, что связано с их очень увеличившейся «объемистостью».
Наконец, судя по фотографиям1911 г. и по экземплярам, привезенным в СССР около 1930 г., фоксгаунд ХХ столетия снова приобрел несколько иные формы. Голова утратила «перелом» и верхняя линия ее почти не имеет уступа при переходе от черепной коробки к морде. Пясти и запястья («пазанки») стали очень короткими и отвесными, а пальцы исключительно короткими. Гон приобрел форму серпа и собака носит его еще круче, чем в прошлом веке.
Еще одна английская порода гончих использована у нас для создания новой местной гончей – это «Биггли» - мелкая собака, используемая на родине для охоты на зайцев. Кровь биггли вошла важной составной частью во вновь выведенную малорослую эстонскую гончую.
Некоторое значение для формирования наших пород имели гончие Польши. Авторы-кинологи XIX столетия различали четыре породы польских гончих: тяжелую, напоминавшую своей сырой конституцией и пешестью гончую святого Губерта (от нее польская тяжелая, очевидно, и происходила); польскую паратую – собаку сухого сложения, происходившую, видимо, от смешения западных гончих с русской; огара – особенно крупную собаку (бывшую в то время уже на грани вырождения) и, наконец, польскую маленькую.
Три первые породы работали как по зайцу, так и по волку и годились для стай в псовых охотах. «Маленькая» гнала только зайца.
Польские гончие описывались различными авторами по-разному, что, вероятно, объясняется нечетким разграничением пород. Однако во всех описаниях отмечался чепрачный окрас польских гончих как основной. В окрасе густому черному чепраку сопутствовали сравнительно небольшие более или менее красные подпалины.
В XIX столетии много польских гончих было привезено в Россию, однако здесь они не сохранились в чистом виде, а смешались с коренной русской гончей.
В последнее время породы гончих принято делить на две группы: в западную группу некоторые авторы (П.М. Мачеварианов, М.П. Губин, Н.П. Кишенский, Л.П. Сабанеев, Н.П. Пахомов) включают обычно английских, французских и польских гончих. Эту группу следовало бы дополнить еще гончими скандинавскими, швейцарскими и, может быть, американскими, которые являются по существу разновидностью английских.
К восточной группе причисляют нашу коренную русскую гончую, затем брудастую и арлекина, также сформировавшегося в России, а также породы, образовавшиеся от смешения восточной и западной пород, например современная русская пегая гончая (бывшая англо-русская) и недавно признанная эстонская.
В. И. Казанский на охоте