Владимир Дмитриев

СОБАКОЗАВОДЧИК ИЗ ДИНАСТИИ ГЛЕБОВЫХ

В XIX веке редактор журнала «Псовая и ружейная охота» К.В. Мошнин писал, что «Тульская губерния больше всех подверглась влиянию англоманства, несомненно, при участии парфорсной охоты С.М. Глебова, и здесь раньше и полнее всех утратился в гончих тип восточной собаки. Значительно больше сохранился этот тип в губерниях Смоленской, Калужской, Курской и Орловской, где типичных костромских гончих много и по сие время, а в недавнем прошлом были их целые стаи».

В 40-х и 50-х годах XIX века в различных местностях России появилось немало особых, так сказать фамильных разновидностей гончих, из которых одни приближались более к фоксхоундам, другие имели более сходства со старинными русскими или костромскими гончими. В это время вряд ли уже можно было найти в России стаю чистокровных русских гончих, в которых бы не было ни капли английской крови. Л.П. Сабанеев подчеркивал что «для нас представляют здесь интерес только англо-русские, а не русско-английские гончие, которые теперь являются преобладающими у псовых охотников и постепенно утрачивают признаки и недостатки фоксхоундов, сохраняя их паратость».

Из англо-русских гончих наибольшей известностью пользовались долгое время так называемые глебовские и березниковские гончие, которые, представляли особые разновидности с довольно резкими признаками, бросавшимися в глаза.

Глебовские гончие были заведены еще в начале XIX века отцом С.М. Глебова. В статье «Записки старого охотника» (Журнал императорского общества охоты за 1876 г.) С.М. Глебов писал: «Порода собак, выведенная отцом помесью прежних собак с английскими, была вполне годна для волчьей охоты. Собаки были злобные, паратые, вежливые и послушные». Но происходили они от дрянных: выписанной Буграм, кауро-пегой с подпалинами, была очень глупой, безголосой и бесчутой собакой; также и Кромвель. Они были только нарядны, широки и рослы. Русские гончие, напротив, не отличались ладами, будучи, однако хорошими гонцами; суки были узкогруды, мелки, слабы, без особой злобы, с плаксивыми глазами. Однако при всем этом вышли благодаря единственно умелому подбору превосходные собаки. Но это были зверогоны, с которыми на зайца не охотились вовсе. С.М. Глебов даже советовал, чтобы «они меньше обращали внимания на зайцев, кормить посытнее, с мясом». Что эти гончие не были совсем английскими, видно из того, что один из выжлецов (Зепало) отзывался по волкам «звучно и протяжно».

В 1823 году вся стая (48 собак) отцом С.М. Глебова была продана богатому орловскому помещику, страстному охотнику, Н.В. Киреевскому. Помещик отличался тем, что в течение всей своей многолетней охотничьей карьеры всюду покупал лучших борзых, гончих и легавых, но так ничего не вывел, а только губил породу. И эта замечательная стая в начале 40-х годов XIX века была уже испорчена посторонней кровью и плохим подбором. Н.В. Киреевский винил в этом «жадного ловчего без моего ведома подмешивавшего постороннюю кровь». Это была обычная история богатых бар, видящих собак только на охоте.

Сам С.М. Глебов вел породу уже после 1823 года и притом от русских гончих, до начала 60-х годов, когда одну половину стаи продал А.Н. Скобельцыну, а другую – П.И. Раевскому. В 1866-1867 годах С. Глебов вновь стал разводить гончих от черно-пегого выжлеца Светлая его прежних собак, подаренного А.П. Афросимову, и русской выжловки, отличавшейся замечательными полевыми качествами. Затем от детей Светлая и собак А. Скобельцына образовалась новая стая, не уступавшая первой ни по полевым достоинствам, ни по красоте ладов. Гончие П.И. Раевского перешли к Норову, который, впустив только раз свежую английскую кровь через выжловку Хорошайку, подарил собак Д.П. Вальцову. После смерти С.М. Глебова (ок. 1879 года) гончие его перешли к В.П. и М.П. Глебовым, а часть досталась Н.Н. Бибикову.

Черно-пегие англо-русские гончие, давно ведущиеся в Тульской губернии у многих охотников, составляли, по мнению Н.В. Кишенского, крепко установившуюся породу. Тульский охотник С.В. Озеров замечал, что бывали, однако, и черно-пегие с подпалинами, красноголовые, красные (багряные), полово-пегие и серо-пегие. Он утверждал, что «они ничуть не уступают колодкой прежним  костромичам, т.е. широки костью, с хорошо спущенными ребрами, на низковатых, крепких и мускулистых ногах, с головою, несколько напоминающую английскую, но с более широкою костью, с высоко поставленными средней длины ушами, которые в гоньбе они откидывают отчасти назад; гон короткий и правильный, псовина густая, довольно длинная, под черными мясами серый подшерсток. Они только потому плохо гоняют по зайцам, что их наганивают только по красному зверю, и чуть только стая помкнет по зайцу – сбиваются. Безголосыми англо-русские гончие никогда не были, но протяжного тона, так сказать, с секундными промежутками между каждым взбрехом собаки у них нет, так как англо-русская собака при своей паратости не может свободно перевести дух для более протяжного звука и гонит отрывисто, захлебываясь; иногда у собак с тонкими голосами звуки гона переходят в непрерывный писк».

С.М. Глебов сам слаживал и воспитывал стаю и, как истинный мастер и ездок с гончими, как дельный доезжачий и выжлятник, заботился о нестомчивости и мастерстве своих собак. Его искусство охоты с гончими по волкам появилось еще в молодости. Он выдерживал собак для этой охоты и сам заводил и набрасывал стаю на логово. Его гончие отличались необыкновенной злобностью к волку. – «На волка спустили две своры: собаки, видимо, непритравленные, скоро достали, но, окружив волка, не брали (отплясывали)… Подскакавшие борзятники, бросив лошадей и выхватив кинжалы, бегали вокруг волка, но он ловко увертывался от удара, но тут подвалили гончие, моментально растянувшие волка. Одна борзая, видя, что волк свален, осмелилась, тоже ткнулась, а озлобленные гончие, все разобрав, за компанию схватили и ее.… Это не гончие, а черти какие-то».

Н.В. Кишенский писал: «когда зверь прорывался в поле, они славливали его, как борзые. Лучшей стаи я не видел, да едва ли и можно иметь. Для этих гончих не существовало ни засух, ни морозов, всегда гнали лихо».

О добычливости охоты с гончими С.М. Глебова свидетельствует Н.Н. Бибиков: «…В осень 1871-1873 с глебовской стаей гончих (5-10 смычков) и тремя сворами борзых были взяты 182 волка, причем 173 – без выстрела». Один матерый волк взят был гончими, когда пробежал не менее 30 верст. Это был редчайший случай. С.М. Глебов пояснял: «Стая держится под матерым 10, иногда 15 верст, а затем остаются 3-4 собаки, которые не могут его осилить».

Глебовские гончие блистали на многих выставках. Л.П. Сабанеев заключает: «От этих знаменитых глебовских происходят многие стаи…(В.П. Глебова, Н.Н. Бибикова, Н.А. Хомякова, Д.С. Сипягина, Д.П. Вальцова и др.). Весьма однотипны и все замечательно ладны и широки… это лучшая англо-русская стая из когда-либо бывших на выставках».

После революции глебовские гончие для охотников были самыми желанными, и слава их еще долго гремела по всей стране. Глебовским гончим принадлежит основная роль в создании современного типа русской пегой гончей.