Соколиная охота, возникшая более 2,5 тысяч лет тому назад на Востоке, позже получила широкое развитие на Руси и в странах Западной Европы. Еще в IX в. Вещий Олег, быть может, первый начал охотиться с соколами, создал свой соколиный двор в Соколье в Киеве, под горой, где потом, напротив, появилась церковь Рождества Христова, построенная после принятия Христианства на Руси. С тех пор птичья охота стала обычным явлением в жизни древнерусских князей и оставила свой след в письменных памятниках и былинах.

Первое упоминание о ловчих птицах, соколах и ястребах мы находим в «Русской Правде», законодательном памятнике XI века, и к тому же времени относятся фресковые изображения ловчих птиц на лестнице Софийского собора в Киеве. Впоследствии, в XII веке, Владимир Мономах в своей «Духовной» говорит о соколах и ястребах.

В Северо-Восточной Руси птичья охота имела большее распространение, чем в Южной; на северо-востоке ей благоприятствовал сам характер местности и близость к местам ловли охотничьих птиц. Именно в Великом Новгороде было крайнее увлечение князей птичьей охотой. Соколиная охота пережила суровое лихолетье княжеских междоусобиц и монголо-татарского порабощения. Она стала необходимой частью, неотъемлемой принадлежностью великокняжеской и царской жизни.

В XIII веке места гнездования кречетов «кречатьи сельбища» на Двинской земле охранялись законом и назывались государевой заповедью. Это были первые заповедники на земном шаре. Ловчие птицы ценились очень дорого. Не только трофеями славилась охота с ними. Ей были свойственны особая красота и азарт. Но с появлением ружей охота с ловчими птицами, прежде всего в России, медленно, но неуклонно стала забываться и, в конечном счете, фактически прекратилась. В наше время в некоторых местностях на Черноморском побережье Кавказа популярны охоты на перепелов с ястребом перепелятником, да на берегах Иссык-Куля сохранились последние очаги «соколиной потехи» — потомственные беркутчи (охотники с беркутом) и мунушкоры (охотники с ястребом или соколом).

Чем же ценна в наши дни охота с ловчими птицами? Помимо экзотики, это захватывающий и, вместе с тем, наименее истребительный способ охоты. При нем, как правило, не бывает подранков. С ловчими беркутами успешно охотятся на волков. А ловчие ястребы освоили новую для себя «профессию»; с их помощью живьем ловят фазанов, кекликов, чилей и перепелов для последующего их расселения в новые угодья.

На Востоке кроме соколов и ястребов в «птичьей охоте» широко используется «царь пернатого царства» — орел-беркут. Беркут самый сильный и самый крупный из орлов. Сила и мужество, мощь и сознание этой мощи выражается во всем облике беркута, в каждом взгляде его «молниеносных» глаз. Это поистине величественная, царственная птица. «Орел – всем птицам птица» — гласит народная мудрость. Олицетворение силы, зоркости, прозорливости, благородства сделали орла уже с давних времен предметом изображения на гербах, штандартах и монетах многих государств.

Полет беркута великолепен – летит ли он, медленно взмахивая крыльями, или стремительно несется, распластав их неподвижно. Сидя, он выпрямляется, как человек. Страх и ужас охватывают всех слабейших животных при появлении орла. Его крик – клекот или клехтание – обращает в паническое бегство и птиц и зверей. Зоркие глаза видят далеко – от них скрыться нелегко. Гордо, величественно и спокойно парит орел в вышине, и его глаз без устали измеряет все широкое пространство, открывающееся перед ним с высоты. Наметив добычу, орел медленно начинает опускаться, описывая круги, затем вдруг складывает крылья и стремительно, со свистом, несется к земле. Достигнув добычи, он ударяет в нее обеими лапами и пронзает своими страшными когтями. Добычей ему служат как крупные, так и мелкие звери и птицы: от шакала до мыши, от дрофы, журавля, гуся до перепелки и жаворонка – никто не застрахован от когтей орла.

Взятые из гнезда молодыми, орлы скоро становятся ручными и доверчивыми. Они так привыкают к своему хозяину, что скучают по нему, если он долго отсутствует. Однако добывание из гнезда птенцов орла не всегда безопасно. Сознание своей силы увлекает беркута иногда до того, что он решается нападать даже на человека. То, что он налетал на детей, если мог, уносил их с собой – вовсе не сказка. Достоверны случаи, когда беркут бросался на взрослых людей, «во все не будучи вынужден к тому обороной или защитой своих птенцов».

«Киргизы и степные татары, — писал в XIX веке русский зоолог-орнитолог Н.А. Зарудный, — приучали ручных беркутов к охоте на разную дичь – «брали» с ними в степи и лисиц и волков. За хорошо обученного беркута давали в обмен двух лошадей. Но со временем мало стали привозить на меновый двор ловчих птиц, и редко можно было увидеть между ними хорошего, смелого беркута. Шутки с такими неуместны, и я знаю один случай, когда ученый орел бросился однажды на ехавшего верхом киргиза, вцепился в его лисий малахай и с такой силой вонзил свои когти в шею, что проколол сонные артерии, и человек умер от потери крови».

Большая заслуга в возрождении и популяризации старинной соколиной охоты и разработке методики живоотлова с помощью ловчих птиц принадлежит биологу-охотоведу Г.А. Деменчуку. Геннадия Аркадьевича можно считать современным мунушкором высочайшего класса. Он вынашивал будущих ловчих птиц, ни на минуту не снимая их с руки. Человек и птица брали друг друга измором, но проходило два-три дня, и пернатый хищник начинал брать корм из рук. Охотовед знал всех беркутчи и мунушкоров вокруг великого горного озера. То были изумительные охотники, аксакалы, непревзойденные мастера своего дела. В свои восемьдесят и более лет они охотились верхом, являлись штатными беркутчи и охотниками-мунушкорами. Глядя на них, задумываешься об условности возрастных категорий. Аксакалы – девяностолетний Омур – великий мастер по изготовлению клобучков, старейший Айбаш, владелец трех ловчих беркутов, Керимкан – сокольник с алтайскими кречетами, Беремкул Урмамбетов – лучший ловец соколов и охотник-мунушкор, Ашимбай Бееремкулов – беркутчи, знаток волчьей охоты… Великие мастера – профессионалы.