ПСАРНЯ

Из великого кинологического наследия

«Что сказать о псарнях, как не то, что это – зло, положим, неизбежное, но, тем не менее, все-таки зло. Мне возразят, что искони гончие содержатся на псарнях. Но что же из этого? Какова смертность на псарнях? Не псари ли причиной вырождения многих замечательных пород? Не они ли виноваты в поголовном вымирании замечательных охот? Отчего легавые и дворняжки никогда, или почти никогда, не подвергаются некоторым болезням, весьма обыкновенным на псарнях? Отчего стечка, веселуха, болезни желудка, болезни глаз и еще иные напасти вовсе неизвестны ружейным охотникам с легавой, а обладатели псарен не только знают их понаслышке, но почти каждый их них испытал их разрушающие действия на собственной стае? Не подвержены же породы гончих по природе всем этим напастям более других собак! Совсем напротив, в этом отношении гончие просто железные собаки. Попробуйте содержать легавых так, как содержат гончих на большей части псарен. Можно поручиться, что не уцелеет ни одной собаки.

Что такое представляет большинство наших псарен? Несколько десятков квадратных сажен, обнесенных глухим забором, с хлевом в углу. Даже летом, во время дождей, там грязно, а осенью или весной – сплошная лужа навозной воды и грязи.

Настает зима, и на том же дворике гончим валят лошадей. Кровь, внутренности, полуобглоданные кости заваливаются снегом, который крепко утаптывается собаками. Весной все это постепенно оттаивает, образуя груду навоза, который гниет до совершенной просухи, ибо, в самом деле, очистить всю эту дрянь ранее – составит чуть не египетскую работу.

Наконец, летом, благо сухо, псарня очень редко метется и испражнения собак, смытая из корыт кислая овсянка копятся по неделям и месяцам, пропитывая гнилью почву и заражая вонью воздух. Хлев или закута сплошь и рядом поставлены так низко, что весной вода подмачивает подстилку, которая поэтому всегда сыра, несмотря на то, что ее наваливают очень высоко.

Положим, что я описал самую скверную псарню, но таких ведь очень много: у псовых охотников главное внимание обращается на борзых, а гончие содержатся более в черном теле, а многие ружейные охотники держат гончих также из подражания. При крепостном праве можно было больше надеяться на псарей, которые очень хорошо знали, что непорядок на псарне, плохой гон стаи или повальная болезнь могут плохо отозваться на том, от кого это зависело, и под случай виноватый мог легко «загреметь» в солдаты. Теперь много ли найдется счастливцев, которым удалось обзавестись надежным охотником?

Как мне уже пришлось говорить, я предпочитаю нанимать просто молодых малых из крестьян: во многом таковые надежнее – хоть не напьется, хоть не украдет собаку. Но, увы! Сколько бед делали они мне по незнанию!

Без сомнения, есть и хорошие псарни, и чем они просторнее, чем чище содержатся, тем и гончие лучше. Но псарня псарней, а главное все-таки заключается в уходе, как на посредственной псарне хорошим уходом можно содержать гончих и улучшать их, так и на превосходной можно не только ухудшать, но и сразу испортить и переморить отличных собак.

Вот какую псарню я назвал бы образцовой: местность должна быть покатая, но никак не на полдень; пространство псарни должно сообразоваться с количеством гончих, но ни в коем случае не должно быть менее четверти десятины (600 кв. саж.), и, конечно, чем больше, тем лучше. Забор или частокол, которым обносится псарня, не надо делать плотным; гораздо лучше, чтобы его продувало, и еще лучше местах в двух заменить его, хоть на один аршин, железной решеткой. Хлев надо ставить настолько высоко, чтобы сырость в него не могла попасть; он должен быть хорошо замшон, с несколькими маленькими окнами, закрывающимися плотными деревянными ставнями; сквозь потолок и крышу должна быть пропущена деревянная труба для тяги воздуха. Летом труба и окна открыты и посредством их происходит постоянная вентиляция воздуха: в сильные морозы труба и окна закрываются на ночь и открываются на некоторое время днем. Нар, какие делают для борзых, гончим не надо: они любят спать низко, укладываясь в кучку. Несколько десятков квадратных сажен около хлева надо вымостить камнем, как обыкновенную мостовую, а еще лучше разбить камень на крупную щебенку и сделать шоссе.

Чем больше около псарни больших деревьев, тем лучше, тем чище будет воздух, тем больше в летние жары тени. Вода на псарне должна быть постоянно свежая, а потому, если есть только возможность, надо выбирать такую местность, где есть ключ или протекает не пересыхающий летом ручей. Чистота должна тщательно поддерживаться, а уже кляч валить на псарню нельзя ни в каком случае.

Если псарня мала и неудобна, если нет свободных рук и времени держать ее в должном порядке, то единственное средство, чтобы гончие были, не скажу в порядке, но в сносном виде, это возможно меньше держать их взаперти. Пусть при малейшей возможности они бегают на свободе и запираются только на ночь. Хотя при таком содержании подвергаешься риску лишиться гончих, так как они легко могут сделаться жертвой четвероногих и двуногих волков, но, по крайней мере, они не изведутся мизерным образом, и если уцелеют, то не лишатся чутья и голосов, не ослепнут и будут очень крепконоги.

СОДЕРЖАНИЕ И КОРМЛЕНИЕ

Служба хороших гончих вполне зависит от их содержания, то есть от ухода и умения их кормить. Неумелым уходом и плохой пищей, плохой не в смысле голода, а в смысле несвоевременности, можно сделать то, что и отличные во всех отношениях собаки будут работать плохо, будут казаться незнающему совсем негодными; мало того, их можно испортить окончательно и довести до повальной заразительной болезни, называемой чумой.

Ни одна другая порода охотничьих собак не требует на этот счет столько умения и навыка; все они, кроме гончих, обычаем и свойством поставлены в более удобные условия жизни, а, между тем, именно от гончих требуется в совокупности качества нескольких других пород.

Что, в самом деле, требуется от гончих? Железные ноги и сила, следовательно, качество скаковых собак, злоба – качество травильных, тончайшее чутье и вежливость – качество легавых. Отнимите любое из этих качеств – и гончая никуда негодна.

Между тем, все условия, в которых содержатся гончие, самые неудобные для развития любого из этих качеств: лишение свободы сделалось каким-то неопровержимым догматом; грубое обращение и худая, сравнительно с другими собаками, пища завещаны нам стариной, а так как держаться этого обычая легче, то и держимся мы его крепко.

Приезжайте к любому псовому охотнику: на дворе, даже в комнатах, вы непременно увидите борзых, а где же гончие, эта «душа охоты», как любят выражаться эти господа? В ответ вам доносится вой откуда-то издали - гончие заперты.

Но у псовых охотников есть хоть люди, специально обязанные заниматься гончими: только у беспутных они залеживаются без проминки по месяцам; но у многих ружейных охотников гончим гораздо хуже. Держат их сплошь и рядом на цепи или запертыми в тесной конуре; ходит за ними кухарка или кучер, которым эта обуза вовсе не по сердцу; рады бы они были, чтоб собаки передохли, да отравить или сбыть иным способом боятся: от барина достанется. А у барина в то же время легавая, а то и несколько, благоденствуют; кормит он их сам или строго выговаривает, если они худо накормлены: «Как можно легавую держать, как гончую, - легавая собака благородная», и т.д.

«Овсянка – отличное кушанье, но только под условием, чтобы она была хорошо заварена», - говорит Тургенев, и это бы следовало помнить многим нашим охотникам; но Тургенев говорит о содержании легавой, а гончим мало овсянки. Некоторое время они могут питаться и пустоваркой, но если их долго на ней держать, то следствия бывают плачевные: гончие перестают есть, страшно худеют и с остервенением едят такое мясо, которого в другое время не стали бы трогать, например, мертвых собак или лисиц. Если в продолжение многих поколений держать гончих на растительной пище, то они теряют злобность и делаются равнодушны к охоте. Содержателям гончих не надо забывать, что от гончей требуются более плотоядные инстинкты, чем от легавой, более злобы, а это поддерживается мясной пищей.

Всего труднее кормить гончих летом: мяса и достать трудно, а сохранить еще труднее, между тем, от летнего корма зависит осенняя служба. Если к осени заморить гончих, они будут слабы, а с начала охоты их поправить гораздо труднее.

С весны, примерно до конца марта необходимо варить в овсянке хотя бы немного мяса; когда же оно выйдет, гончих кормят пустоваркой с прибавкой молока.

В сильную летнюю жару мяса варить не годится и надо, чтобы гончие похудели; они от этого легче переносят жару.

К началу охоты их опять надо поправить, чтобы они были сытее, чем в охотничьем теле, но мяса можно и не давать – достаточно прибавлять в овсянку ржаного хлеба (около ? фунта на собаку, смотря по росту) и сала для вкуса (достаточно 1 фунта на 3 смычка). На такой пище собаки скоро поправляются.

В сентябре гончих кормят такой же пищей, но сало и отчасти хлеб можно заменять зайцами, если их избыток (1 передок заячий на собаку).

С наступлением свежего времени и морозов можно начать варить гончим конину в избытке, но не сразу наваливать ее гончим, а приучать их к ней исподволь.

Когда охота по чернотропу кончилась, гончих надо кормить сырцом, но не постоянно, а также варить и мясо с небольшим количеством овсянки, особенно в сильные морозы, когда сырец бывает закован, как чугун.

Охотникам, которые живут отдельно, то есть у которых нет рядом соседей, я могу посоветовать делать для гончих запас конины на все лето. Для этого в отдельном сарае вешаются лошадиные ноги, с которых мясо срезается так, что висит вниз полосами. Вешать ноги надо зимой. Весной эти ноги постепенно высыхают и летом становятся сухими, как дерево, без всякого запаха. Для корма их долго разваривают в котле и только когда мясо разваривается и делается мягким, кладут в навар овсянку. Мясо вынимают и, мелко изрубив, высыпают в сваренную овсянку.

Конечно, эти запасы возможны только в том случае, когда исключается возможность соседних претензий и полицейских протоколов.

Я обязан предупредить незнающих охотников, что после пустоварки мясом кормить гончих надо начинать очень осторожно, особенно если погода теплая, а гончие тощи. Давать мясо в таком случае надо не иначе, как вареное, и то понемногу, втягивая гончих постепенно, и только приучив к вареному, можно начать кормить сырцом.

Если очень тощих гончих с пустоварки сразу навалить сырым мясом, то у них может сделаться воспаление желудка и кишок – болезнь очень опасная. Говорю я это не голословно, ибо два раза, желая поскорее справить своих исхудалых гончих, я платился жестоко.

Как кормить гончих осенью, зависит от того, на каких зверей больше производится с ними охота. Если по зайцам, то мяса надо давать меньше и гон будет лучше, хотя гончие и будут тощее, если на красного зверя, то мяса дается больше – гончие будут сытее, сильнее, злобнее, будут проносливы по зайцам, но отлично выдержат красного, ибо след его прямее, без петель.

Содержание гончих зависит и от породы. Так, курляндские и польские гончие могут дольше существовать без мяса, не теряя тела, и служат осень на пустоварке с хлебом, наши костромские, напротив, без мяса служить не могут: без него они худеют до полной негодности. Вероятно, это различие зависит от способа содержания той и другой породы в продолжение долгого предшествовавшего времени, в продолжение многих поколений, так что то или другое содержание сделалось потребностью их организма.

Когда гончих кормят пустоваркой, овсянку надо заваривать, как жидкую кашицу; если же с мясом – то жиже.

Определить количество овсянки, потребное на собаку, нельзя – это зависит от роста и сложения, а кормить надо досыта; достаточно один раз в сутки, но лучше два, когда гончие не употребляются на охоте.

Старинный термин «заваривать» овсянку многих вводит в заблуждение. Эти многие просто наливают овсянку кипятком, закрывают крышкой и считают овсянку хорошо приготовленной. В действительности же овсянку следует варить, то есть, засыпав овсянку в котел, ее надо хорошо прокипятить, чтобы она совершенно проварилась. Заваренную или недоваренную овсянку от хорошо сваренной отличить в корытах нетрудно. Первая отстаивается, то есть овсянка садится на дно, а сверху образуется вода, вторая, то есть хорошо сваренная, никогда не отстаивается, образуя однородную кашицу, хотя бы и очень жидкую.

Уход за гончими состоит, во-первых, в том, чтобы их помещение, а равно и их самих содержать в постоянной чистоте. В летнюю жару полезно купать гончих и при этом мыть. Купать надо часов в 8 или 9 утра, чтобы в самый жар собаки высохли к вечеру; (тогда) гончим не так жарко и псовина на них чистая, не пахнет.

Во-вторых, гончих чаще надо проминать, водя их в лес. В жару проводка должна производиться по вечерним зорям, а когда пасмурно, то и днем. Проводка необязательно заключается в гоньбе: гончих необходимо просто разминать и если не удалось погонять – не беда. Если летом часто (раз в неделю) проваживать гончих, если во время этих проводок им частенько приходилось гонять, то они делаются очень крепконоги и осенью не устают, не разбиваются, не хромают и служат шутя.

В-третьих, уход заключается в наблюдении за здоровьем гончих. При хорошем содержании гончие болеют редко, но наблюдение состоит собственно в том, чтобы предупредить болезнь и не дать ей развиться; чуть гончая не ест, что есть первоначальный признак нездоровья, ее сейчас же следует выпустить на свободу и дать слабительного – простокваши, сколько съест, и обыкновенно болезнь этим кончается. Если гончая не ест простокваши, ей надо дать касторового масла, смотря по росту, от десертной ложки до большой рюмки. Летом переставшая на псарне есть гончая, будучи выпущена, ест длинную траву – пырей и острец и этим себя излечивает.

Предупредить всякую болезнь гораздо легче, чем вылечить, когда она развилась. В одном можно быть уверенным, что если содержать гончих правильно, то заразительной болезни у них не разовьется самостоятельно, а случаи разных незаразительных болезней, конечно, неизбежны, как и у всяких вообще животных, но гончие, как собаки чрезвычайно крепкого сложения, переносят болезни сравнительно легче и меньше им подвергаются.

Но у нас на Руси ни один охотник, как бы хорошо ни содержал он своих собак, не может ручаться, что в один прекрасный день они не передохнут от чумы или не окажутся в чесотке. Дело в том, что разъезжать в сопровождении нескольких собак не на охоту, а «так», не считается предосудительным. Сознательный приезд в усадьбу охотника, в сопровождении больной собаки, случается редко, но «чумные» и «паршивые» «охотники» делают это бессознательно – они и сами не знают, здоровы ли их ублюдки. Вот когда издохнет, ну, значит, была больна, а дальше сведения их не простираются.