Святой русский князь Александр Невский, Мономахов правнук, сын князя Ярослава Всеволодовича, Новгородский князь (1236-1251), великий князь Владимирский (1252-1263) вошел в российскую историю, как выдающийся государственный деятель, полководец и искусный дипломат.
Князь Александр успешно добивался предотвращения разорительных нашествий татар на Русь, одновременно укрепляя центральную великокняжескую власть, в тоже время для западных недругов Руси он был карающим мечом.
Отдавая дань признания делам и свершениям великого мужа Отечества по завещанию Петра 1 указом от 21 мая 1725 года в России был учрежден орден святого Александра Невского, девиз которого «За труды и Отечество». В суровое лихолетье Великой Отечественной вновь был учрежден (29 июля 1942 года) боевой орден Александра Невского.
В Древней Руси война и охота были «родными сестрами», поскольку охота позволяла развивать и совершенствовать военные навыки так необходимые на войне. Охота вошла в плоть и кровь древних славян. Все, от великих князей до простых смердов (простолюдинов) предавались «этой молодецкой забаве». Но по правде говоря, это была вовсе и не «забава», а образ жизни наших далеких пращуров.
Князь Александр тоже был страстным зверовым охотником. Возможно это качество он приобрел генетически, по наследству, от своего великого прадеда.
Охотники выехали на обширную поляну, поросшую заснеженным камышом, на которой княжич спешился, а за ним и все остальные дружинники. Для того чтобы легче было стрелять из луков, опытные егеря под руководством главного ловчего расставили охотников длинной цепью по краю поляны, сами охотники находились в укрытии, а перед ними было относительно открытое пространство леса.
По двум краям поляны деревья и кусты обметали тенетами, за ними притаились тенетчики, которые должны были гнать зверя на стрелков, а если он не испугается их крика и запутается в тенетах, добирать его рогатинами.
Много кличан (загонщиков), умело расставленных цепью в так называемой облаве, должны были гнать всякую живую тварь из лесных чащоб на поляну.
За стрелками тоже развесили тенета, чтобы зверь, которому удастся прорваться сквозь линию стрелков, не убежал, а был остановлен сетями и добран охотниками.
Александр стоял посередине цепи стрелков в небольшой лощине, которая тянулась поперек всей поляны. Княжий ловчий, Стоян, выбрал ему это место, поставив его за толстым корявым дубом, предугадывая, что именно в эту лощину побежит от загонщиков-кличан крупный зверь.
В руках у княжича был лук, рядом к дереву была прислонена тяжелая рогатина.
-Княжич, не спеши, в лоб не бей, все одно не пробьешь. Дай зверю поравняться с собой, тогда бей под ухо аль под лопатку. Не промахнись, худо будет.-
-Буду стараться.-
Ловчий еще раз осмотрел позицию Александра и, убедившись в ее надежности, бесшумно исчез. Свернул он к пушистой елке, где был поставлен Ратмир.
-Чуешь Ратмирка, стань поближе к княжичу, но чтоб он не видел тебя. Если выйдет вепрь на княжича, готов будь. Коли что, не мешкай. Вепрь зверь скор, вмиг княжичу кишки выпустит.
-Свят, свят,- закрестился Ратмир.
-Бей кинжалом, коли рогатиной, зубами рви, а княжича не дай задрать! Чуешь?
-Чую.-
Ловчий ушел. Наступила полная тишина. Ратмир тихо прокрался к кустам, куда указал стать ему Стоян. С другой стороны от княжича находился Рача, он на таком лове был не первый раз. Вепрей, туров, медведей уже колол и бил.
Тем временем далеко-далеко в недрах дремучего леса раздались звуки охотничьих рогов - затем воцарилась немая тишина. Лишь сойка или сорока порой застрекочит на вершине мохнатой ели, да черный ворон гортанно каркнет, пролетая над лесом, а с земли ему откликнутся тенетчики.
Охотники впились глазами в белый саван, где ветер шелестел в покрытых инеем камышах и голых с красным отливом кустах ивняка. Все с нетерпением ждали какой зверь первым появится на поляне. Зверя было много и ловитву предсказывали богатую и удачную. Однако, нужно было набраться терпения.
Кличане гнали зверя к крыльям загона, на поляну, оцепив в лесу огромное пространство, шли издалека, что даже лай зверовых собак не долетал до слуха охотников. Тишина была долгой и утомительной.
Но вот вдали снова послышался звук рога и сразу оттуда послышались крики и свист кличан, им тут же ответили карканьем ворона облавщики у тенет, ориентируя кличан, давая таким образом знать, что скоро начнется работа.
Александр, стоя за дубом, не спускал глаз с мелкого орешника, откуда мог появиться зверь. Он чувствовал, как гулко бьется его сердце в ожидании зверя, и млеют пальцы, сжимающие холодную берестяную рукоять лука. В первый лов (охоту) ему хотелось только удачи. Мысленно он молил бога направить зверя на него. –Только бы сегодня, только бы сейчас!-
Прошло еще немного времени и на краю поляны появились волки, как самые чутьистые, они первыми попытались уйти от облавы. Выйдя на поляну, звери видимо причуяли людей и снова повернули в лес.
После них из лесной чащи вынырнули кабаны, и длинной черной цепью побежали через занесенное снегом открытое пространство. Вот цепь остановилась, прислушалась и принюхалась, развернулась назад, снова прислушалась и бросилась к тенетам, но тут же причуяв тенетчиков, снова с храпом развернулась и пустилась в сторону стрелков.
Кабаны сторожко, но быстро приближались к стрелкам. Запели тетивы боевых луков, направляя каленые срезни в туши черных зверей.
Огромный вепрь выскочил на Александра из орешника неожиданно. Словно живой таран несся он мимо дуба, еще мгновение, и он поравняется с княжичем. Александр в последний момент успел выстрелить в окутанного снежной пылью зверя. Вепрь утробно хрюкнув, развернулся и бросился на охотника. Александр не успел даже дотянуться до рогатины, как кабан сбил его с ног.
Ратмир и Рача, наблюдавшие из-за кустов, одновременно не сговариваясь, бросились на выручку княжичу.
Разъяренный вепрь, поворотив назад, снова ринулся на лежащего Александра. Княжич выхватил кинжал, но вскочить не смог. Подоспевший Рача вонзил свою рогатину, точно попав под лопатку. Перо рогатины вошло в тело, упершись поперечницей в бок кабану. Ратмира задержали кусты, через которые он рванулся и, подоспев, ударил рогатиной кабана тогда, когда зверь уже испускающий дух, в последнем рывке достал княжича. Вепрь навалился, подмял под себя Александра и испустил дух. Из - под туши кабана показалась голова княжича.
-Ноги,- поморщился Александр,- скорее освободите ноги.-
Рача и Ратмир вцепились в жесткую, колючую и липкую от крови щетину вепря. Им стоило усилий стащить тушу зверя и высвободить придавленного княжича.
Александр был бледен, он попытался встать, но резкая боль в левой ноге не позволила ему это сделать. Дружинники подхватили княжича с двух сторон, осторожно помогли подняться. Сапоги, шаровары, кафтан были залиты кабаньей кровью. Усадили княжича на тушу вепря.
-Каков зверь! Могуч!- Хлопая по жесткой щетине, весело промолвил Александр.
.Кабы не ты, не быть мне живу, спасибо тебе, Рача, спасибо.-
-Слава Богу, что все обошлось, в другой раз бей рогатиной, пропустив зверя. Вепрь сам скор, как стрела.-
Подбежал Стоян и, увидев окровавленного княжича, накинулся на дружинников: -Неуглядели, не сберегли, раззявы!-
-Перестань, Стоян! Если б не Рача меня б отпевать пришлось.-
Стременной подвел коня и Александра усадили в седло. Сбежавшиеся кличане заохали, зацокали, нахваливая добытого зверя и искренне жалея пострадавшего юношу.
-Надо к Кузьмихе его,- предложил один из кличан.
-Ишь чего выдумал,- возразил другой,- княжича к ведьме этой.-
-Дурила, у всех-то болевшие дети представились, а ты к Кузьмихе бегал, а теперь «ведьма».-
-Все одно с нечистым водится.-
-К Кузьмихе!- Коротко бросил Александр.
Избенка Кузьмихи маленькая с одним оконцем, затянутым пленкой бычьего пузыря. Сама Кузьмиха смахивала на ведьму, волосы седыми космами торчали из-под повойника, нос сух, темен, глаза глубоко запали под насупленными бровями.
-Здравствуй, здравствуй сынок,- приветствовала старуха голосом ласковым, не вязавшимся с ее видом. –Чай, приболел, сердешный?-
-Это тебе не «сынок»- сердито осадил ее Стоян. –А княжич. Наш княжич Александр Ярославич. «Сынок»…-
Старуха с укором посмотрела на ловчего. –Век прожил, а дела не понял. Чай, мне не званье ведать надобно, а хворь, человека терзающую.-
-Никак ноженьку зашиб, сынок,- молвила Александру учтиво,- не кручинься, поправим.
«И впрямь ведьма»,- подумал Александр, дивясь такой догадливости.
Опираясь на плечи дружинников, княжич, пригнувшись, протиснулся в кузьмихину избу. Она оказалась столь мала, что от середины ее можно было рукой любую стену достать. Стены сплошь увешанные пучками сухих трав и кореньев, и даже земляное ложе в углу было застелено травами.
-Положите. А теперь идите,- велела старуха дружинникам. Когда все ушли, Кузьмиха присела возле княжича и осторожно коснулась больной ноги.
-Болит?-
-Болит.-
-А так.-
-Еще пуще.-
-Ладно, ладно, сейчас править ногу-те станем.-
Александр понял, что будет еще больнее и приготовился, стиснув зубы. А Кузьмиха возилась с ногой и говорила совсем о другом. Она все говорила-говорила о житье-бытье своем несладком, а сама потихоньку-полегоньку возилась с ногой. И вдруг облегченно вздохнула и поднялась.
-Ну слава те господи.-
И только теперь Александр понял, что Кузьмиха попросту заговаривала его, отвлекая от боли. И подивился тому, что и впрямь почти не чувствовал ее.
-Мне долго ль лежать эдак?- поинтересовался он.
-Дни три, сынок, надо б.-
-Мне нельзя так долго.-
-Льзя, льзя, сынок. Чай, не на столе еще?-
-Нет.-
На третий день стараниями Кузьмихи, с помощью ее зелий и наговоров нога у княжича поправилась. Ступня немного побаливала, но уже можно было ходить.
-Чем же мне одарить тебя, бабушка?- спросил Александр.
-Дареному коню в зубы не зрят,- ответила Кузьмиха.
Она достала откуда-то крохотную ладанку орехового дерева с черным витым шнурком.
-Повесь на грудь себе. Станешь верить- поможет, разуверишься- в огонь кинь. И еще… Кузьмиха оглянулась, ровно кто-то ее подслушать мог, и зашептала:
-Еще заговор выучи. Ну! Повторяй за мной. Господи боже благослови.
Александр повторил.
-От синя моря силу, от сырой земли резвоты, от частых звезд зрение, от буйного ветра храбрости ко мне, рабу божию Александру.
Чем дальше повторял княжич заговор Кузьмихи, тем серьезнее становилось его лицо и в сердце поднималось непонятное волнение.
-Стану я, раб божий, в чистое поле на ровное место, небесами покроюсь, на главу свою вскладу красное солнце, подпояшуся светлыми зорями, облачуся частыми звездами, что вострыми стрелами,- от всякого злого недруга моего. Аминь!-
Отъезжал княжич пополудни. Кузьмиха не хотела брать куны. Александр подозвал к себе Ратмира.
-Явимся на Городище, тотчас принеси из амбара добрую шубу и отправь Кузьмихе.
Через несколько дней были устроены грандиозные ловы в лесах севернее Городища. Народу взяли больше, ловчие, кличане и тенетчики выступили раньше, а за ними охотники во главе с княжичем.
Кличане растянувшись широким фронтом, прочесывали лес, выгоняя из лесных дебрей зверей на редколесье. Стройные тонконогие косули, лоси с тяжелыми сохатообразными рогами, венчавшими их головы, смешались в кучу. Черные свиньи и среди них свирепые одинцы с белыми клыками, большое число лесной мелочи высыпали из чащи на открытое место.
Внимание княжича привлек огромный медведь с седым загривком и лопатками, неожиданно вынырнувший из густого ельника. Видимо кличане стронули его из берлоги и, спасаясь от облавщиков, зверь в общей массе зверей выкатил на поляну. Один из дружинников, кожемяка-летун Сава, поразил из лука лесного патриарха. Но зверь не рухнул, а продолжал с ревом бежать на стрелков. И тогда Сава кинулся на него с рогатиной.
Зверь подкатился к рогатчику и в тот момент, когда медведь был уже рядом, Сава ловко и быстро ударил его рогатиной. Немногие отваживались выходить на столь огромных зверей. Таких ловких и сильных ратоборцев, таких ударов рогатиной Александр еще не видел. Сава был из Великого Новгорода, перешел в дружину княжича после попытки «испытать крылья птицы» (пробовал летать с колокольни).
Скоро поляна стала походить на поле боя, но до конца ловитвы было еще далеко. Еще не наступила самая интересная, самая опасная фаза - ловитва на туров и зубров. Это была истинно княжеская охота.
Кличане выгнали из лесной чащи стадо туров. В лесах эти звери держались обычно особняком. На поляне лесные исполины не испытывали страха, в их поведении не наблюдался испуг. С виду они были грозны и свирепы. Уверенные в своей чудовищной силе, они передвигались не особенно быстро, как будто знали, что сметут на своем пути любого противника. Из-под их копыт земля отзывалась тяжелым гулом.
Несколько гнедых могучих быков, шедших впереди стада, низко пригнув головы к земле, временами останавливались в нерешительности, как бы раздумывая, куда свернуть. Глухой рев, подобный подземному гулу, вырывался из могучей груди, пар валил из ноздрей, и на мгновение остановившись, роя передними копытами снег, Опустив низко головы, они, казалось, высматривали налитыми кровью глазами, на кого броситься.
Внезапно тенетчики оглушительно заорали, их поддержали кличане, уже подходившие к крыльям загона. Тут же затрубили рога. Казалось лес содрогнулся до самых своих потаенных глубин. На поляну выскочили крупные лютые ловчие псы. Увидев их, окончательно рассвирепели самки с телятами. Уходя от преследовавших их кличан, стадо до этого медленно продвигалось вперед, а тут моментально рассыпалось по всей поляне.
Огромный гнедой тур, настолько огромный, что казалось, он был больше самки в полтора раза, тяжелым галопом пустился на противоположную сторону поляны, где находились стрелки. Несколько стрел тут же попало в него.
Тур повернулся направо, остановился и с ревом стал рыть копытом снег, намереваясь атаковать противника. Ближайшие тенетчики, наблюдая за действиями тура, дико закричали, В ряду стрелков произошло движение, которое уловил исполинский бык. К тому же в него попало еще две стрелы. Раздался оглушительный страшный рев зверя, казалось от этого чудовищного рева лошади присели. И тут к туру из подлеска на краю поляны, верхом на игреневом коне внезапно выскочил княжич.
Приподнявшись на стременах, Александр вложил в удар рогатиной всю силу. Перо мгновенно исчезло в теле зверя и в тот же миг огромная рогатая голова тура скрылась под брюхом коня. И прежде чем кто-то успел издать звук, конь и всадник взлетели на воздух, словно камень, пущенный из пращи.
Грянувшись на землю, конь забился в предсмертных судорогах, путаясь ногами в собственных внутренностях, вывалившихся из вспоротого брюха. Александр лежал неподвижно.
Мгновение тур как будто колебался, обойти ли коня и ринуться на других лошадей или остаться, однако, он вновь принялся терзать свою жертву, вымещая свою злобу на несчастном коне, поддевая его рогами, вонзая их и без того в распоротое брюхо. И в этот момент к поверженному коню, придавившему ногу Александру, подскочил Сава. Видя безуспешные попытки княжича вытащить ногу из-под жеребца, Сава протянул ему руку. Когда Александр ухватился за нее, он понял, насколько силен летун.
Стиснув ладонь княжича, Сава рванул его из-под коня. Боль в руке и ноге едва не лишила княжича чувств. Но он даже не успел наступить на ногу, как летун подхватил его и перебросил на свою лошадь.
Из леса на защиту Александра бежали ратоборцы. Ратмир, охваченный тревогой за жизнь княжича, с рогатиной на перевес бежал первым. Он с ходу вонзил рогатину под лопатку зверю. Ратмир так сильно размахнулся, вложив в свой удар всю силу, что когда в момент удара тур внезапно повернулся, рогатина лопнула у него в руках, а сам он, потеряв равновесие, упал лицом в снег.
Тур бросил терзать уже мертвого коня, и развернувшись, кинулся на лежащего Ратмира, моментально пригвоздив его к земле. Ратмира спас счастливый случай. У этого гигантского тура рога были так широко расставлены, что, когда они своими острыми концами уперлись в мерзлую землю, то не дали раздавить его лбом.
Подбежавшие ратники во главе с Рачем сильнейшими ударами рогатин наконец повергли наземь чудовищного зверя. Но, падая, он придавил своим огромным телом Ратмира.
Сбежавшиеся на место схватки ратоборцы с трудом оттащили чудовищную тушу зверя. Весь залитый кровью (своей и туровой), Ратмир сделал попытку подняться, уже встал на колени, но зашатался и упал на руки. Кровь хлынула у него изо рта.
Ловчий Стоян велел положить его на попону и унять кровь.
Осмотрев дружинника, изрек:
-Будет жить, коли хребет цел, а ребра сломаны.-
Александр не пострадал, тур выместил свою злобу главным образом на коне, который лежал мертвый рядом с добытым туром.