Указом Президента Российской Федерации Владимира Путина от 29 декабря минувшего года, настоящий 2007 объявлен Годом русского языка. В этой связи ЮНЕСКО объявила этот год — Годом русского языка по всему миру. Мероприятие в рамках чествования «великого и могучего» поистине грандиозное. По словам вице-премьера Дмитрия Медведева, русский язык считают родным или используют его в повседневной жизни около трети миллиарда человек, ещё около 180 млн.человек сейчас изучают его за рубежом. Трудно представить, хотя бы в процентном отношении от вышеназванных данных, русскоговорящих владельцев охотничьих собак и охотников, кинологов и просто интересующихся нашими четвероногими помощниками на охоте. В этот знаменательный Год вышел в свет первый номер отечественного журнала «Охотничье собаководство». Редакция не ограничивается в своём издании чисто специфическими темами: «Собака на охоте», «Состояние дел в породе», «Ветеринария», «Разведение» и др. Как выполнение государственной программы поддержки русского языка в журнале запланированы рубрики: «Сочинения корифеев от кинологии», «Вехи истории /из глубины веков/», «Что писали сто лет назад» и многие другие. Из ряда запланированных рубрик особо выделяется рубрика «Из сокровищницы охотничьего языка /кинологический словарь/». От номера к номеру, из года в год «Кинологический словарь» будет содействовать выполнению государственной программы поддержки русского языка. Проблемам русского языка невозможно выделить какой-то один год, иначе это превратится в показное мероприятие. Одним из приоритетных направлений журнала «Охотничье собаководство», видимо, будет постоянное продвижение и развитие нашего языка. Охотничья культура говорила языком Пушкина и Некрасова, Аксакова и Дриянского, Мачеварианова и Кишенского, Толстого и Бунина. Русский язык необходим там, где есть духовность, чтобы культурно общаться и читать на нём нашу великую литературу.

Язык — это принадлежность целых коллективов, как бы мы их ни называли: народ, общества, действующие лица, современность. Среди множества обществ особое место в нашей жизни на протяжении веков занимает общество охотников. Естественно, у охотников есть свой охотничий язык, своя охотничья терминология, неотделимая от сокровищницы меткого народного слова. Как разнообразна охота, например, псовая и ружейная, так и на несколько групп делится охотничья терминология. «Кинологический словарь» своими корнями восходит к языку псовых охотников. Сама по себе псовая охота по праву считается одним из пластов национальной культуры. В прошлом и, особенно, в позапрошлых веках уделялось большое значение терминологии псовой охоты. В книге «Мои воспоминания» академик, основоположник современного кораблестроения, математик и механик, Герой Социалистического Труда — Алексей Николаевич Крылов /1863-1945гг./ в главе, посвящённой своим соседям, одним из которых был П.М.Мачеварианов, так писал — «У борзятников для собаки был свой язык и своя терминология, вероятно, столь же обширная, как у моряков для корабля. Так,например, шерсть называлась «псовиной»,отсюда термин «густопсовый», хвост назывался «правилом», морда — «щипцом» и т.д., и я припоминаю, как Пётр Михайлович критически разбирал и пояснял отцу, которого он был старше лет на 35, достоинства /стати/ собак, пересыпая речь непонятными мне словами».

Затронув тему «Сокровищница охотничьего языка», невозможно не упомянуть незабвенного Петра Михайловича Мачеварианова. Современным кинологам и охотникам П.М. Мачеварианов хорошо известен как автор классического труда — «Записок псового охотника Симбирской губернии». Но не всем известно, что годом ранее публикации «Записок...», в «Журнале Охоты»/1875г/ был опубликован другой монументальный труд Мачеварианова — «Заметки старого провинциального охотника». Представляя из себя критические заметки о ранее изданных сочинениях по псовой охоте Венцеславского, Реутта и Петрова, он одновременно явился проводником в познании тонкого искусства псовой охоты и основ её терминологии, кладезем русского охотничьего языка. Многие тогда пишущие именитые борзятники обращались к «Заметкам...» П.М. Мачеварианова как к первостепенному руководству, и этот труд являлся по сути настольным толковым словарём псового охотника.

«Весьма понятно, что если бы разбор книжки г. Реутта, написанным старинным и известным охотником П.М. Мачевариановым, появился несколько ранее, то и я, как г. Ермолов,ополчился бы на неохотничьи выражения, но к сожалению, за это взялись только спустя 30 лет.» — так писал постоянный корреспондент «Журнала Охоты» — Александр Евгеньевич Корш /1875/ освещающий состояние псовых охот и главных героев — борзых собак. Тут же ему вторит другой корифей псовой охоты и известный заводчик псовых — С.С. Кареев — «О Мачеварианове я могу только сказать, что это совершенно профессор охоты. С истиным наслаждением всегда прочитываю его статьи. Они дышут опытом, вместе с тем и научным взглядом в деле.»

Остаётся горько сожалеть, что до сих пор пребывают под вековым спудом забвения «Заметки старого провинциального охотника» П.М. Мачеварианова и многие другие труды русских кинологов. К теме «Из сокровищницы охотничьего языка» можно привести несколько цитат принадлежащих перу П.М. Мачеварианова из его «Заметок...». «Самый фигуральный язык азиатских народов ничто в сравнении с охотничьим. Происхождение же и производство слов у всех охотников одно; и если вникнуть в корень, то все происходящие от него слова окажутся правильными, верными и основательными; а отнюдь не произвольными и не фантастическими. Но, как все науки и ремёсла имеют свои технические выражения, так и охотники имеют свою терминологию, которой руководствовались наши предки, деды и отцы, и которая принята как верховцами — в лесных местах, так и охотниками степных губерний /.../ Умышленное же искажение чего бы то ни было, с целью скрыть своё незнание — да ещё выставляя себя знатоком — непозволительно.»

За примерами подтверждающими правоту слов П.М. Мачеварианова, далеко ходить не надо. Излишне говорить, что хвост борзой собаки называется «правилом», как и хвост у некоторых птиц. Правило — то чем правят —, в нашем случае — борзая собака в доскачке за зверем. Совершенно иначе обстоит дело со словом «щипец» — мордой борзой от глаз до конца носа. Некоторым представляется, что это слово происходит от глагола «щипать». Обычно говорится — «только щиплет волка», когда собака несмело берёт зверя. Данный термин ничего общего не имеет с действиями собаки. «Щипец — конец кровли, охлуп, стык. Верхняя грань двух скатов стены. Кровля «щипцом» — на два ската.» — словарь В.И.Даля. На самом деле, при взгляде сверху на морду борзой собаки она подобна двухскатной крыше.

«Охотник же, небывалый в съездах с испытанными, не знаком с охотничьем терминологией, как бы ни скрывал своего незнания, непременно в чём-нибудь да прорвётся» — и ниже Пётр Михайлович добавляет — «Наконец, все мои родные были отличные псовые охотники, у которых охотничья грамматика и псовая терминология доведена до высшей степени педантизма. Бывало при этих охотниках-пуристах держи ухо востро и брови козырем; беда промахнуться!»

Совершенно анекдотичное толкование термина «отколоть зайца» встречается у некоторых современных борзописцев. Единственная цель в откалывании охотником уже умерщвлённого борзой зайца — это сохранность дичи и повышение гастрономического качества мяса посредством обескровливания в первые минуты. «Лучше всё-таки не откалывать зайца, а взяв за задние ноги, резко ребром ладони ударить его 1-2 раза за ушами» — этаким «Гением Дзюдо» представляется автор книги С. Матвеев /2005 г./. В представлении А. Оболенского, все русаки, пойманные борзыми, остаются в зубах последних здравенькими и живёхинькими, пока их не пронзит кинжалом борзятник. Толковые словари русского языка составляются для людей толковых. Однако и бестолковые сограждане, обратясь к названным словарям, без труда заметят, что слово «равняжка» пишется через «а» и происходит от «равняться». «Заметки...» П.М.Мачеварианова остаются и ныне актуальны во многих вопросах. Как будто к нынешнему 2007 — Году русского языка написаны слова П.М.Мачеварианова — « Основываясь на исторических фактах, мы считаем смешение языков Божиим наказанием /.../. Мы не терпим и презираем тот прогресс, в который вмешался бес, а следуем тому преуспеванию, которое ведёт наше отечество ко благу, величию, могуществу и славе /.../. Не искажайте нашего старинного языка; не уничтожайте окончательно оставшегося в нас русского и не душите англоманией. Будьте довольны! Уж и так нас прежде голандили; потом мы офранцузились; и вы ещё хотите нас англизировать.»